– Страшная женщина!

Под это бурное восклицание Шаннон наконец отобрала у него свою руку.

– Нет, несчастная женщина, – поправил ее Мерфи. – У вас тоже произошли несчастья, одно за другим, но вы достаточно сильная и разумная, и вы отодвинули их в свои воспоминания, так я это понимаю, а не живете ими все время. Ежедневно и ежечасно. А Мейв наполнена ими, как воздушный шар воздухом.

Опять ее удивила ясность и образность его мыслей.

– Не знаю, правы ли вы в отношении меня.

– Зато я знаю. – Он снова взял ее за руку. – Пойдемте к дому. Там все стихло. Они уже, видно, наговорились.

– Но это совсем не мое дело, Мерфи. Думаю, всем будет лучше, если меня ни во что не вмешивать.

Он посмотрел ей в глаза. Прямо, серьезно и решительно.

– Будьте со своими сестрами, Шаннон, – сказал он. – Не делайте того, о чем станете потом жалеть.

– Проклятие! – Его взгляд раздражал, но и прибавлял силы. – Ладно, черт возьми. Я иду туда. Но вы мне не нужны, мистер защитник!

– Я все равно с вами.

Он еще крепче сжал ее руку и повел к дому.

Глупо бояться, говорила себе Шаннон, пока они шли по саду. Что ей может сказать или сделать эта женщина? Какое бросить обвинение? Но мышцы были напряжены и чувства тоже, когда она входила в дом через кухонную дверь, сопровождаемая Мерфи.

Первым ее впечатлением было, что женщина, сидевшая у стола, никак не была похожа на чью-либо жертву. Глаза у нее вызывающе блестели, на лице были написаны твердость и непреклонность судьи, только что огласившего строгий, но справедливый приговор. Пальцы рук, без всяких украшений, сцеплены и лежат на скатерти, как если бы женщина молилась. Но она не молилась, а судила.

Рядом с ней была еще одна незнакомая Шаннон женщина, более полная, чем первая, с более мягким, не таким колким взглядом. А напротив них сплоченной, монолитной стеной стояли две сестры Конкеннан со своими мужьями.

Вся эта сцена при другой ситуации могла бы выглядеть довольно забавной.

Мейв Конкеннан метнула яростный взгляд на Шаннон и крикнула, скривив рот:

– Вы привели ее сюда, в этот дом, когда я здесь? До странности спокойным голосом Брианна сказала:

– Этот дом принадлежит мне. И Шаннон в нем желанная гостья. Как и ты, мама.

– Как и я? Вы суете мне ее в глаза! Семя отцовского греха! Вот как вы показываете свое уважение к женщине, которая дала вам жизнь.

– Дала жизнь, – повторила Мегги, – и потом ненавидела каждый наш вдох и выдох.

– Ничего другого ты не можешь сказать! – Мейв повернула голову к старшей дочери. – Вы с ней одного поля ягоды. Обе родились в грехе.

– Ох, не надо кивать на Библию! – Мегги топнула ногой. – Просто ты никогда не любила его. А остальное – отговорки.

– Я поклялась ему в верности и сдержала клятву.

– Да, сдержала. Но не сердцем. – Это произнесла Брианна. – Ладно, что было, то было, мама.

– Мейв, – позволила себе вмешаться Лотти Салливан, кивая на Шаннон, – эту девушку не в чем упрекнуть. Разве не ясно?

– Но зачем она явилась?

– Мы пригласили ее.

Это опять сказала Брианна.

– Ее мать влезла змеей в постель к чужому мужу!

– К тому, кого любила, – спокойно сказала Шаннон и выступила вперед, бессознательно примкнув к шеренге тех, кто противостоял Мейв Конкеннан.

– По-вашему, любовь дает право на грех? На то, чтобы идти против церкви? – Мейв хотела подняться из-за стола, но ноги отказали ей. – Впрочем, других слов я от таких, как вы, и не ждала. Чего хотеть от американки, да еще рожденной в грехе?

– Не смейте говорить так о моей матери! – Голос у Шаннон звучал хрипловато и угрожающе. – Слышите? У нее было куда больше смелости, сочувствия, понимания и просто доброты, чем вы можете себе представить! Проклинайте меня и сам факт моего рождения сколько угодно, но оставьте мою мать в покое!

– Вы прикатили из Америки, чтобы приказывать мне в моем доме? – Голос у Мейв дрожал, она боялась, что сердце вот-вот вырвется из груди.

– Я приехала потому, что меня пригласили. – Гнев ослеплял Шаннон, она даже не почувствовала, как Мерфи положил руку ей на плечо, а Грейсон успокаивающе взял за локоть. – А еще потому, что перед смертью моя мать хотела, чтобы я сделала это. Если вы против, ничем не могу помочь.

Мейв медленно и тяжело поднялась. Да, эта американка похожа на него, двух мнений тут быть не может. За что же ей такое наказание – смотреть в это чужое лицо и видеть на нем глаза Тома Конкеннана, ее законного супруга?!

– Грех свил в тебе гнездо. Вот единственное, что ты получила в наследство от Томаса Конкеннана. – Мейв метнула свирепый взгляд на Мерфи. – А ты, Мерфи Малдун, стоишь с ней рядом и позоришь свою семью. Показываешь слабую и греховную суть любого мужчины. Потому что рассчитываешь, что женщина, рожденная в грехе, свободна в своем поведении. Ведь так?

Рука Мерфи еще крепче сжала плечо Шаннон, предварив ее попытку выйти вперед и ответить.

– Будьте осторожны, миссис Конкеннан, – предупредил он. Голос был достаточно мягок, но через его пальцы Шаннон ощущала, как он весь напряжен. – Не говорите вещей, о которых пожалеете. Произнося такие слова о моей семье или о семье Шаннон, вы сами теряете стыд.

Она сощурила глаза – пускай никто здесь не увидит ее слез.

– Значит, все против меня? Все до одного.

– У нас просто единое мнение, Мейв. – Роган пресек намерение Мегги вмешаться в разговор. – Когда успокоитесь, – добавил он, – мы снова вернемся к беседе.

– Нам не о чем говорить! – Она схватила со стула свою сумочку. – Вы сделали выбор.

– У вас тоже есть возможность его сделать, – миролюбиво заметил Грей. – Продолжать жить прошлым или принять настоящее. Здесь никто не хочет вас обидеть, вы это прекрасно знаете.

– Мне ничего не надо, кроме исполнения своего долга. Но даже этого не могу дождаться от тех, кого породила! Моей ноги не будет в этом доме, пока она под его крышей!

Мейв Конкеннан резко повернулась и, не очень твердо ступая, вышла за дверь.

– Очень жаль, – сказала Лотти Салливан, забирая свою сумку и тоже направляясь к двери. – Но ей нужно время, чтобы свыкнуться. И уговоры сейчас не помогут. – Она бросила извиняющийся взгляд на Шаннон и заторопилась, догоняя Мейв.

После долгого молчания, наступившего на кухне, первым заговорил Грей.

– Ну и дела! – выдохнул он и успокоительно похлопал по руке Брианну. – Что скажете, Шаннон? Подать вам костыль для поддержки?

– Предпочитаю выпить что-нибудь, – с удивлением услышала она собственные слова и потом обратилась к Брианне. – Только, прошу вас, не извиняйтесь, – сказала она чуть дрожащим голосом. – Вам не за что извиняться.